Джудит О`Брайен - Выйти замуж за лорда
– Прошу простить меня. Я опять чувствую себя неважно.
– Вполне понятно, мисс Ллойд, я тоже плохо себя чувствую. – Герцогиня бросила короткий, но многозначительный взгляд на младшего сына.
Филип тоже поднялся:
– Вам помочь?
– Нет, благодарю. Завтра все будет в порядке.
– Спокойной ночи, мисс Ллойд, – промолвила Виола.
Она тоже почувствовала, что устала.
Все пожелали друг другу спокойно! ночи, и наконец Констанс смогла уйти к себе.
Джозеф. Где он? Он в безопасности или ему что-то грозит? Возможно, он сказал, где он, в той записке, что исчезла? И возможно, она, Констанс, была ему нужна?
А теперь еще Филип. Сознает ли он, что влюблен в Виолу?
Констанс казалось, что вся ее жизнь вышла из-под контроля и завертелась как карусель, а она едва удерживается на ней.
– О Господи! – Она бросилась на кровать. – Думай! – велела она себе.
Наконец ей все стало ясно. Она не может оставаться в Гастингс-Хаусе ни на один день. Необходимо покинуть его, и сегодня же вечером.
Она невольно стала причиной того хаоса, который творится в этом доме. И потому обязана ради всех, и особенно ради Филипа, покинуть этот дом.
Куда она поедет?
Искать Джозефа. Помочь ему. Возможно, она совсем ему не нужна, но это не важно. У Констанс не было выбора – она найдет Джозефа.
Вошла Стелла, чтобы помочь раздеться, и Констанс подумала, что надо ей все рассказать, передать записку для Филипа, все объяснить и извиниться. Но тогда Филип непременно поедет ее искать и ситуация осложнится еще больше. Нет, она ничего не скажет Филипу.
Герцог? Он поймет ее, она в этом уверена. Но она не должна ставить его в неудобное положение. Недопустимо взваливать на него свои заботы и таким образом пытаться спастись от угрызений совести.
Нет, она все должна сделать сама.
Она, Констанс Ллойд, должна сама позаботиться о себе.
Глава 13
Лондон, по ее логике, и должен был стать тем городом, с которого Констанс собиралась начать поиски Джозефа.
Филип упомянул о том, что лондонская квартира Джозефа находится где-то возле Ватерлоо-роуд, на восточном берегу Темзы. Она направится туда. Именно оттуда и начнет поиски.
Только в это мгновение она поняла, как нелегко осуществить ее планы.
Каждый шаг будет сопряжен с трудностями. Первые уже возникли; как добраться до Лондона. Пешком туда не пойдешь, даже зная дорогу. Если бы ей удалось достать лошадь, она могла бы добраться до Лондона, но там понадобились бы конюшня и корм для лошади, да и по дороге ее надо кормить. Ей надо попасть на первую железнодорожную станцию, а там она сядет в поезд. Это будет ее первым правильным решением.
Другим препятствием к осуществлению ее планов был немаловажный вопрос: деньги. Не важно, каким способом она решит добраться до Лондона, это все равно не удастся сделать без денег. Чем безопаснее и удобнее будет ее путь, тем больше потребуется ей денег. Она отлично отдавала себе отчет в том, что, как только выйдет за ворота поместья, они тут же понадобятся ей, а у нее не было ни фартинга.
Ум ее лихорадочно работал, пока она мерила шагами комнату. Возможно, она ужасно возбуждена и сначала ей все почудилось, но она услышала рыдания – где-то в доме плакала женщина. Это были душераздирающие рыдания, полные безнадежности и отчаяния.
Констанс подумала, что плачет кто-то из прислуги, она была уверена, это плачет молодая женщина. Однако комнаты прислуги были далеко отсюда, в другом крыле, и оттуда никак не могут долететь какие-либо звуки.
Вдруг в голову пришла дикая мысль о привидениях. Возможно, призрак далекой пленницы этих ничего не прощающих древних стен или чей-то скорбный дух велит ей немедленно покинуть замок, пока она сама не стала неприкаянной душой без всякой надежды ей в настоящем, ни в будущем.
– Глупости! – решительно сказала себе Констанс.
Плач продолжался, но она постаралась не замечать его, отчасти из здравого смысла, но скорее всего из страха. Она сама может в любую минуту разрыдаться в три ручья и присоединиться к неизвестной бедняжке.
Открывая ящики комода и все еще ломая голову, как достать деньги, Констанс раскладывала белье на кровати. Она вдруг вспомнила, что у нее нет ни сумки, ни саквояжа, куда бы уложить вещи. В Сандринхем она ездила в экипаже с сундуками и слугами. Единственное, что она в состоянии унести сейчас с собой, – это ведерко, подарок герцога, и бюро матери.
В дверь вдруг постучали. После секундного колебания Констанс открыла ее.
Перед ней стояла Виола в легком ночном пеньюаре. В руках у нее была свеча. Ее нос покраснел, глаза были полны слез.
Тайна ночных рыданий раскрылась. Очевидно, лицо Констанс выражало неподдельное изумление.
– Я не собираюсь пугать вас, мисс Ллойд, – прошептала Виола. – Но разрешите мне войти и поговорить с вами.
Констанс молча кивнула. Все это оказалось настолько неожиданным, что, растерявшись, она уже позволила этой женщине войти в ее комнату.
Не дожидаясь ответа, Виола закрыла за собой дверь. Взор ее тут же остановился на кровати и разбросанных вещах.
– Вы собираетесь уезжать, мисс Ллойд? – спросила она, ставя свечу на комод и не отрывая вопросительного взгляда от Констанс.
– Нет-нет. Просто я… – Констанс, сбившись, не договорила фразу.
Виола вздохнула.
– Простите меня. – Она на мгновение закрыла глаза. – У меня, кажется, вошло в привычку быть грубой. Что-то в этом доме способствует тому, что я становлюсь просто невыносимой. Я даже сама себе неприятна. Все это, конечно, создает немало, скажем так, осложнений.
– Могу ли я чем-то помочь вам? – наконец спросила Констанс, озабоченная не только ночным визитом, но и странным поведением невесты виконта Кавендиша. – Не знала, что вы остались здесь. Я полагала, вы уехали домой.
– Я сослалась на недомогание и осталась. Видите ли, я надеялась, что нам с вами удастся поговорить без свидетелей.
– Почему вы плакали?
– Господи, неужели вы все слышали? – Виола обвела взглядом комнату. – Неужели в этом старом доме так хорошо все слышно? Да, я плакала, сознаюсь.
– Теперь вам легче? – Констанс с трудом находила слова. – Что я могу для вас сделать?
– Понимаете, мне очень трудно сказать вам, потому что я никогда еще не обращалась к кому-либо за помощью, как это делаю сейчас.
– Но вы хотя бы знаете, о чем хотели посоветоваться? – Констанс постаралась придать своему голосу легкость и даже некоторую несерьезность. – Что вы хотите мне сказать?
– Насколько я знаю, вы были гувернанткой.
Какое-то время Констанс в полном молчании смотрела на гостью.
– Да, так оно и было. Я около десяти лет проработала гувернанткой, если хотите знать. Вы удовлетворили свое любопытство? – И, пройдя мимо Виолы, Констанс подошла к двери, надеясь, что та немедленно покинет ее комнату.
